Лицо войны. Воспоминания участника боевых действий 1992 г.

Начало июля 92 года. Лето выдалось на редкость жарким и засушливым. В Бендерах война! Мы, бойцы-ополченцы, шагаем в направлении набережной, где на террасе ресторана "Нистру" для нас организовали горячее питание. Перед нами открывается нерадостная картина. Многие дома, фасады магазинов зияют пустыми глазницами окон. 

Повсюду оборванные провода, простреленные ветви, битое стекло и стойкий запах переспевших абрикосов. Порывистый ветер хозяйничает на опустевших улицах, гоняя ворохи мусора из стороны в сторону. Брошенные на произвол судьбы собаки, сбившись в стаи, сиротливо, с тоской озираются в надежде узнать среди редких прохожих своих хозяев...

...Война безжалостно прокатилась по улицам и площадям, ломая судьбы, планы и привычный быт горожан. Частые и внезапные миномётные обстрелы привели к гибели многих мирных жителей и защитников города. 

Небо словно держалось на многочисленных столбах высокого чёрного дыма. Это горели дома, склады. Горело то, что любовно строили мы и наши предки. 

Ещё недавно цветущий, чистый и любимый город изменился до неузнаваемости. Затаился. Стал сурово-фронтовым. Сизая дымка пожарищ заволокла небо. С окраин доносились выстрелы, то затихающие, то нарастающие. Мрачные картины сменялись одна за другой. Впереди, прямо на дороге, виднелась подбитая военная техника. Искорёженная, но всё ещё пугающая смертью. Вокруг неё скопились люди. Завидев нас, они радостно приветствовали и махали руками. Проходя мимо одного из дворов, я увидел, как на печах, сложенных наспех, оставшиеся в городе жильцы готовили нехитрую еду. Беда сплотила людей.

Шли молча, посматривая по сторонам, говорить не хотелось. Каждый думал об увиденном и о случившемся ночью. Школа, где мы расположились, была жестоко обстреляна. При смене постов тяжело ранило старшину роты, и один боец погиб. За углом показалась набережная и терраса, где была организована столовая. Сняв автоматы, не спеша сели. Жара вконец одолела. Мозги закипали. Раскалённый воздух дрожал. Солёный пот выедал глаза.

На тот момент набережная была самым безопасным местом. Этим пользовалось население, покидающее город. Кто на транспорте, кто пешком, ведя детей за руки и таща тележки с нехитрыми пожитками. На лицах тревога, тоска и горечь расставания с родным городом. Люди торопятся перейти мост через Днестр. За мостом мир, там не стреляют! Скорее за мост! 
Через некоторое время подали горячую пищу. Все оживились. Меня что-то тревожило, отвлекало, не давало расслабиться. Отодвинув тарелки, я осмотрелся. Кто-то, пообедав, оживленно разговаривал. Кто-то только готовился к приему пищи. Утомленные работники кухни молча выполняли свою рутинную работу. На площадке слышался легкий гомон, постукивание ложками и бряцанье оружием. 

Подошла женщина, видимо, добровольно устроившаяся работать на кухню, таких на тот момент было немало. Лицо ее было озабоченное и утомленное. Наверное, выполняла тяжелые подсобные работы. Тихо спросила: "Почему не ешь, может, не вкусно?" "Нет, нет, что вы, очень вкусно! Спасибо вам!" - ответил я. Она устало улыбнулась и торопливо понесла на мойку посуду с остатками еды. Повернувшись, я проводил ее взглядом. Возле мойки молчаливо стояли в очереди женщины и дети в надежде разжиться остатками пищи, чтобы покормить своих домашних. В руках баночки, кастрюльки. Время, отведенное на обед, истекало. И я, подвинув к себе тарелку, попытался заставить себя есть. Но что-то по-прежнему мне мешало. И тут я остро почувствовал на себе взгляд. Я вновь посмотрел на людей у посудомоечной стойки и встретился взглядом с мальчиком лет восьми, стоявшим в очереди. Одет он был в шортики и в поношенную, не первой свежести маечку. На ногах не по размеру сандалики. Ножницы давно не касались его нестриженой головы. Наблюдал он за мной, видимо, давно. Глаза светились нескрываемой радостью. Приглядевшись, я узнал его. Это был мальчик из многодетной семьи, живущей на нашей улице. Звали его Сергеем. Поманив рукой, я обнял его и усадил возле себя. Сердце мое защемило, к горлу подкатил комок. Вспомнил своих сыновей, отвезенных вместе с женой на Украину к бабушке. Мои товарищи за столом с интересом стали наблюдать за происходящим. Придвинул к нему тарелки. Он жадно накинулся на еду и, через мгновенье, остановившись, попросил забрать с собой оставшуюся еду для мамы, младшей сестренки и братика. Я успокоил его, сказав, что найдем поесть и его родным. Бойцы как по команде придвинули к нему почти не тронутые тарелки.

Поев, Серёжа поведал свою недетскую историю. Из его рассказа мы поняли, что папа с соседом тушили после обстрела горящий дом, а в них стреляли какие-то люди. Соседа убили, а папа лежит раненый в тираспольском госпитале. Все очень испугались, мама решила оставить дом и уехать. Сейчас их временно разместили в гостинице и при первой возможности вывезут из города. У них есть бабушка в России, и они поедут к ней. Слушая рассказ маленького Серёжи, мы молча сидели, опустив головы. 

На прощанье я его обнял и сказал, что нам пора, да и его мама заждалась. Подал ему сумку с едой. "А можно подержать ваш автомат?" - затаив дыхание, попросил он. "Ну на, подержи!" - ответил я и повесил оружие ему на плечо. Глаза Серёжи были полны восторга. "А у меня что-то есть для вас", - сказал мальчик. Полез в карман и достал гильзу. "'Это вам от меня", - сказал он и протянул руку. 

Когда мы уходили, я обернулся, Сергей махнул мне рукой. Лёгкая, грустная улыбка коснулась его губ. И глаза, глаза счастливые с глубокой недетской грустью. 

Спустя время. Наступил мир. Люди возвращались домой. Жизнь налаживалась. Этого мальчика и его родных я не встречал. Рассказывали, что им удалось уехать в Россию, откуда родом была их мать. Отец после госпиталя тоже уехал к ним. Там и остались.

…Прошло почти два десятка лет. Город залечил раны, похорошел. Правда, кое-где ещё оставались исклёванные пулями и осколками фасады домов, заборы и электроопоры, молчаливо напоминающие нам о тревожном военном прошлом. 

Было солнечное, жаркое лето. Июль. Ветви деревьев ломились от обильного урожая абрикосов. По небу плыли причудливые облака, напоминая своими формами сказочных персонажей. В воздухе пахло перезревшими фруктами и дымком от костров, на которых соседи варили ароматный компот. Откуда-то сверху, отчаянно галдя, упала дерущаяся кучка возбуждённых воробьёв. Мамы зазывали заигравшихся детей домой кушать. Дети кричали в ответ, что сейчас придут, но тут же забывали про обещание и продолжали играть. Я сидел во дворе родительского дома и жадно ловил запахи и звуки, напоминающие мое детство. Хорошо и спокойно на душе! Вот оно счастье! Слышать, дышать, приносить добро! Любить, быть любимым и кому-то нужным! Наслаждаясь покоем и тишиной, я увидел, как к калитке подошёл хорошо сложенный молодой человек. Показалось, что он несколько взволнован. Подозвал меня. Приблизившись, я взглянул ему в глаза. И узнал его. Это был он. Тот мальчик из 92 года!

Владимир Николаевич Денисенко 


0 (0 голосов)

Комментарии

Будьте первым комментатором!

Оставить комментарии

или зарегистрируйтесь, чтобы иметь возможность оставлять комментарии.

Вопросы и ответы

Разрешен ли брак между крёстными родителями?
 

Молочная продукция

Какую молочную продукцию (молоко, кефир, масло, творог, сметану, сыр и др.) вы предпочитаете?

Не обращаю внимания на производителя
Приднестровскую
Российскую
Молдавскую
Украинскую
Белорусскую
Из Евросоюза
Покупаю на рынке
Не употребляю